Имя матери художника затерялось во времени. Известно, что она была не самой образцовой хозяйкой, все время проводила за чтением книг, к чему пристрастила и своих детей. Родители Левитаны передали своим отпрыскам хорошую генетику и привлекательную внешность, интерес к гуманитарным знаниям — их сын Исаак будет одним из самых образованных среди русских художников своего поколения. По—видимому, от родителей оба сына унаследовали и художественный талант.

«Левитан всех с ума сводит». Нестеров вспоминал, как однажды в натурном классе Исаак за два-три сеанса с блеском («оригинально, жизненно, изящно») написал этюд обнаженной натуры, на что ученикам отводился целый месяц".

Исаак Ильич Левитан родился 18 (30) августа* 1860 года в посаде Кибарты, близ станции Вержболово Сувалкской губернии, у границы с Восточной Пруссией.

Константин Коровин

- Что с тобой? Я спросил Левитана.

Он плакал и вытирал слезы с носа грязной тряпкой.

- Это не в моих силах - как хорошо! Не смотри на меня, Костя. Я не могу, я не могу. Как хорошо! Это как музыка. Но какая грусть в лучах, в последних лучах! Что это за грусть и почему?

Неизвестно, испытал ли он трепет при виде великолепного классического здания училища, торжественной лестницы со скульптурами, больших и светлых классов, обширной библиотеки, коллекции картин — оригиналов и хороших копий.

Пейзажным классом и преподавал теорию линейной перспективы академик Алексей Кондратьевич Саврасов (1830—1897). Саврасов, как и Перов, являлся любимцем учеников. Он был близок кругу московских интеллектуалов, в его доме собирались философы, литераторы и художники. В середине 1870-х в классе пейзажа постоянно работало пятнадцать человек.

В сентябре 1873 года начался путь Левитана в искусство.

За полученные Исааком первые номера по художественным дисциплинам в 1874/75 учебном году совет преподавателей училища наградил его ящиком красок и двумя дюжинами кистей.

Дорога.
1877

Березовая роща.
1878

В феврале 1877 года‚ когда младшему Левитану было шестнадцать с половиной, тиф унес жизнь отца. Для детей потянулись годы нищего сиротства и раздельной жизни по чужим углам. В училище ходили слухи о фантастической нищете Исаака, вынужденного жить впроголодь, тайком спать то в классах, то за кучей дров в верхнем этаже здания, то по милости училищного сторожа — на козлах, рядом со сторожкой. «Имея пятачок на обед, Левитан считал себя счастливцем», — вспоминал С. И. Светославский.

Соученики неоднократно проявляли великодушие и такт, то вскладчину оплачивая учебу Исаака, то покупая его уже в те годы мастерские рисунки.

Повседневность не только не внушала надежд на скорое преодоление беспросветной бедности, но и постоянно таила в себе моменты, больно ранившие гордого и нищего интеллигентного паренька еврея.

Влияние Саврасова ощутимо в ранних из дошедших до нас холстов Левитана — «Вечер» и «Осень. Дорога в деревне»
(оба — 1877), старательно написанных, еще темных и жестких по краскам, описательных, но цельных, искренних по чувству, поэтизирующих бедные деревеньки Подмосковья. Взятые в основу работ мотивы осенней дороги, размытой дождями, и сельской околицы, популярные как в национальной живописи второй половины Х|Х века, так и в поэзии, в песне этого периода, интерпретированы им и образы, полное щемящей грусти и чувства бесприютного одиночества.

Осень. Дорога в деревне.
1877

Исаак был младшим, четвертым ребенком в семье Ильи Абрамовича Левитана. где уже были Дочери Тереза и Эмма, и также сын Авель (Адольф). Известно, что отец происходил из обеспеченной семьи раввина, сам учился в раввинском училище, но предпочел светское поприще. Знание французского и немецкого языков дало ему возможность стать учителем иностранных языков в богатых домах Ковно, затем переводчиком во французской фирме на строительстве железной дороги и моста в Литве. Позже он становится служащим железной дороги, часто меняя при этом должности.

Имя матери художника затерялось во времени.
Известно, что она была не самой образцовой
хозяйкой, все время проводила за чтением книг,
к чему пристрастила и своих детей. Родители
Левитаны передали своим отпрыскам хорошую
генетику и привлекательную внешность,
интерес к гуманитарным знаниям — их сын
Исаак будет одним из самых образованных
среди русских художников своего поколения.
По—видимому, от родителей оба сына
унаследовали и художественный талант.

«Левитан всех с ума сводит». Нестеров
вспоминал, как однажды в натурном классе
Исаак за два-три сеанса с блеском
(«оригинально, жизненно, изящно») написал
этюд обнаженной натуры, на что ученикам
отводился целый месяц".

Исаак Ильич Левитан родился
18 (30) августа* 1860 года в
посаде Кибарты, близ станции
Вержболово Сувалкской
губернии, у границы с
Восточной Пруссией.

Константин Коровин

- Что с тобой? Я спросил Левитана.

Он плакал и вытирал слезы с носа
грязной тряпкой.

- Это не в моих силах - как хорошо! Не
смотри на меня, Костя. Я не могу, я не
могу. Как хорошо! Это как музыка. Но
какая грусть в лучах, в последних
лучах! Что это за грусть и почему?

Неизвестно, испытал ли он трепет при виде
великолепного классического здания училища,
торжественной лестницы со скульптурами,
больших и светлых классов, обширной
библиотеки, коллекции картин — оригиналов и
хороших копий.

Пейзажным классом и преподавал теорию
линейной перспективы академик Алексей
Кондратьевич Саврасов (1830—1897). Саврасов,
как и Перов, являлся любимцем учеников. Он
был близок кругу московских интеллектуалов, в
его доме собирались философы, литераторы и
художники. В середине 1870-х в классе пейзажа
постоянно работало пятнадцать человек.

В сентябре 1873 года начался
путь Левитана в искусство.

За полученные Исааком
первые номера по
художественным дисциплинам
в 1874/75 учебном году совет
преподавателей училища
наградил его ящиком красок и
двумя дюжинами кистей.

В феврале 1877 года‚ когда младшему
Левитану было шестнадцать с половиной, тиф
унес жизнь отца. Для детей потянулись годы
нищего сиротства и раздельной жизни по
чужим углам. В училище ходили слухи о
фантастической нищете Исаака,
вынужденного жить впроголодь, тайком спать
то в классах, то за кучей дров в верхнем этаже
здания, то по милости училищного сторожа —
на козлах, рядом со сторожкой. «Имея
пятачок на обед, Левитан считал себя
счастливцем», — вспоминал С. И.
Светославский.

Соученики неоднократно проявляли
великодушие и такт, то вскладчину оплачивая
учебу Исаака, то покупая его уже в те годы
мастерские рисунки.

Повседневность не только не
внушала надежд на скорое
преодоление беспросветной
бедности, но и постоянно таила
в себе моменты, больно
ранившие гордого и нищего
интеллигентного паренька
еврея.

Влияние Саврасова ощутимо в ранних из
дошедших до нас холстов Левитана — «Вечер» и
«Осень. Дорога в деревне»
(оба — 1877), старательно написанных, еще
темных и жестких по краскам, описательных, но
цельных, искренних по чувству, поэтизирующих
бедные деревеньки Подмосковья. Взятые в
основу работ мотивы осенней дороги, размытой
дождями, и сельской околицы, популярные как
в национальной живописи второй половины Х|Х
века, так и в поэзии, в песне этого периода,
интерпретированы им и образы, полное
щемящей грусти и чувства бесприютного
одиночества.

Исаак был младшим, четвертым ребенком в
семье Ильи Абрамовича Левитана. где уже
были Дочери Тереза и Эмма, и также сын Авель
(Адольф). Известно, что отец происходил из
обеспеченной семьи раввина, сам учился в
раввинском училище, но предпочел светское
поприще. Знание французского и немецкого
языков дало ему возможность стать учителем
иностранных языков в богатых домах Ковно,
затем переводчиком во французской фирме на
строительстве железной дороги и моста в
Литве. Позже он становится служащим
железной дороги, часто меняя при этом
должности.

Солнечный день. Весна.

1876-1877

Вечер.

1877

Пейзаж с папоротником

1877

Константин Коровин

«Убить зайца?» - испуганно повторил Левитан. «Это невозможно, это преступление». Он хочет жить, он любит свой лес. Он любит, наверное, иней, эти узоры зимы, где он прячется в метель, в ужасе ночи... Он чувствует себя в настроении, у него есть враги ... Как тяжело жить и почему так?...

Я тоже заяц, - внезапно улыбнулся Левитан, - и я восхищаюсь лесом, и как-то я хочу, чтобы другие восхищались им так же, как я ... Эти последние лучи - грусть и тайная меланхолия души - особенный, как будто Приятный ... Является ли этот обман настоящим чувством жизни? Да, жизнь и смерть обманчивы... Почему это, как странно...

Несмотря на авторитет Саврасова, в эпоху расцвета обличительного по своей окраске бытового жанра и среди учащихся, и среди ряда педагогов училища существовало пренебрежительное отношение к пейзажу, казавшемуся второстепенным жанром и легкомысленным занятием, о чем с горечью вспоминал К. Коровин.

В январе 1880 года Третьяков сообщал Крамскому: «В настоящее время в Московском училище есть несколько талантливых учеников: по историческому жанру Ланской, Лебедев, Янов, Коровин, по пейзажу — Светославский, Эллерт, Левитан и другие...»

В ситуации, сложившейся в искусстве и в училище, покупка Третьякова картины «Осенний день, Сокольники» была важной финансовой (100 руб.) и моральной поддержкой юному автору. Произведение появилось в момент тяжкого испытания для Левитана — после покушения народовольца А. К. Соловьева на Александра II в апреле 1879 года ему как еврею запретили проживание вне «черты оседлости» и выселили из Москвы. С мая по осень 1879 года Левитаны жили в 15 верстах от Москвы, на даче у Никольской платформы, невдалеке от полустанка Салтыково Нижегородской железной дороги. К счастью, в мае Адольфу, чтобы не сидеть без дела, пришла мысль написать портрет брата". Это добротное, созданное без претензии на психологическую глубину произведение запечатлело облик красивого и серьезного юноши с большими мечтательными глазами. Все время ссылки Исаак интенсивно работал в окрестных лесах. К концу лета он сильно обносился, его костюм состоял из красной рубахи, дырявых брюк и опорок на босу ногу.

Однажды его поразил момент прибытия в Салтыково последнего поезда, шедшего в Нижний Новгород, и ему захотелось написать картину. Пришлось несколько вечеров, сидя в кустах, издали изучать «объект» — платформу с публикой и сложные световые и цветовые эффекты вечера. Картина «Вечер после дождя» появилась в конце августа, но ее никто из коллег не успел увидеть. Левитан так сильно нуждался, что холст сразу был продан антиквару на Покровке за 40 рублей.

Юноша — художник сознавал, насколько жалок его вид, и потому старался не попадаться на глаза нарядной и беззаботной дачной публике.

Осенний день, Сокольники
1879

В. В. Стасов в своем труде «Искусство Х1Х века» назвал холст «Осенний день. Сокольники» в числе «целого ряда великолепных русских пейзажей,
необыкновенно поэтических»

Ветряные мельницы. Поздние сумерки.
1876 - 1879

С конца 1870—х годов Саврасов все менее и менее участвовал в учебном процессе из-за болезни глаз и пристрастия к алкоголю.

Он пропускал занятия, его добрый характер изменился, стал раздражительным. Предоставленный себе Исаак много работал в Останкино и Сокольниках, свыкаясь с лесной средой и одиночеством. Созданное им отличается разнообразием мотивов и их интерпретации. Он впервые пишет усадебную старину — обветренных каменных львов, стерегущих вход во дворец, дорожку парка с мраморной вазой в глубине, на фоне стриженой зелени, «Аллея. Останкино», «Останкино» (обе — 1880). Мотивы этих этюдов плохо согласуются с демократической эпохой ТПХВ, хотя В. Д. Поленов картинами 1878—1879 годов уже открыл современникам «тургеневскую поэзию» старых дворянских гнезд. Холсты Левитана близки усадебным пейзажам М. В. Якунчиковой, которые появятся десятилетие спустя, но им еще не свойственны ноты ретроспективизма, оплакивания безвозвратно ушедшего прошлого.

Константин Коровин

Ты проснулся? - он сказал. «Посмотри на двор!» Как приятно писать это ... Говорят - вам нужно ехать в Италию, только в Италии вы можете стать художником. Но почему? Почему ладонь лучше, чем пихта? Я не знаю. На вокзалах, в ресторане, на столах всегда жалкие пальмы. Как странно это ...

И Левитан рассмеялся.

Деревня. Зима. 1877 - 1878

Картину «Деревня. Зима» Левитан закончил в 1878 году. Это первые шаги будущего всемирно признанного мастера – Исааку в то время было всего 18 лет.

Стройные ряды домишек придают картине равномерный неторопливый ритм, а мелкие детали притягивают внимание зрителя, увлекая в обыденный, но такой прекрасный зимний сюжет. Голые деревья, пробивающиеся сквозь густое снежное полотно, кустарники, заснеженный какой-то сизый лес вдалеке.

Перед грозой. 1879

В обычном деревенском летнем дне есть свое очарование. Казалось бы, на картине не происходит ничего особенного. Но подлинная красота кроется в обычном. Истинный художник умеет увидеть то, что другим неподвластно.

Осень, охотник.

1880

Избушка на лугу.

1880

Весной в лесу

1882

Константин Коровин

Левитан мало говорил о живописи, как и все остальные. Ему было скучно, когда другие говорили о ней. Любая картина, которая была сделана сама по себе, а не от природы, не интересовала его. Ему не понравился жанр. Увидев нечто похожее на природу, он сказал: «Есть правда».

Левитан всегда искал «мотив и настроение», у него было что-то из литературы - анабандированная усадьба, заколоченные ставни, кладбище, мрачная закатная печаль, одинокая хижина у дороги, но он не подчеркивал это литературное искусство в своей прекрасной картина.

1882 год был драматичным для МУЖВЗ — ученики лишились
сразу двух любимых педагогов умер Перов и ушел в никуда уволенный спивающийся Саврасов. Это повергло некоторых в состояние отчаяния, побудило к бегству в Императорскую Академию художеств (ИАХ) — туда уехали К. А. Коровин, С. И. Светославский, А. П. Рябушкин, С. В. Иванов, М. В. Нестеров, А. С. Янов, И. В. Волков. Левитан тоже подумывал о переходе в Академию, уже подал «прошение» о досрочной сдаче экзаменов по общеобразовательным предметам. Вскоре началось возвращение «беглецов», не выдержавших кто рутины в преподавании, кто — непривычного климата, кто —одиночества в великолепной и холодной столице, а кому-то не захотелось проходить курс по научным предметам наравне с начинающими учениками ИАХ. Саврасов проживет еще полтора десятилетия, но русская живопись и его любимые ученики будут развиваться уже без него, но постоянно помня его уроки.

Большое влияние на учеников имели беседы этого широко образованного человека. По воспоминаниям К. Коровина, он рассказал воспитанникам о современном европейском искусстве, о поисках импрессионистов, первым заговорил о самоценной красоте и музыке красок. Собственное творчество Поленова, казалось, противоречило «магистральному пути» передового искусства с его упором на актуальный бытовой жанр и психологический портрет, шло вразрез и с поисками импрессионистов, своим творчеством боровшихся с литературностью, отказавшихся от исторических сюжетов. Поленов был романтически увлечен мотивами из жизни Христа, пытаясь решить в пленэрных композициях нравственные проблемы, волновавшие современных русских интеллектуалов внутри Абрамцевского художественного кружка и за его пределами. Смелость и напряженность работы его мысли, новизна интерпретации им высоких идей играли важную роль в духовном формировании юных художников.

У нового педагога сразу сложились близкие отношения с Левитаном и К. Коровиным, которым он показал «восточные» этюды, познакомился с их работами. Поленов
увидел живопись, видимо, столь «стихийно» новаторскую, что удивленно спросил у Коровина: «Вы импрессионист? Вы знаете их?». Хотя импрессионисты в Париже уже устроили седьмую, предпоследнюю, выставку и были в зените своих поисков, ученики МУЖВЗ, как большинство отечественных художников и любителей живописи, о существовании импрессионизма не подозревали.

Большое влияние на учеников имели беседы Поленова этого широко образованного человека.

Натюрморт в медным кувшином.
1880-е

С 1880 года, чтобы свести концы с концами, Левитан, подобно другим малообеспеченным ученикам, подрабатывал уроками, писал портреты по фотографиям.

Уже в 1870-х пейзажная мастерская Саврасова в училище была островком лирического художества в море позитивистского отношения к задачам искусства. Со смертью Перова Саврасов лишился понимания и поддержки, коллеги, давно уже косо поглядывавшие на пейзажный класс, сделали все, чтобы скорее избавиться и от старого художника, и от его детища. Критик В. В. Стасов, как и народники, имел на жанр пейзажа утилитарный и противоречивый взгляд.

Тяга.
1880-е

Бульвар вечером.
1883

Река Истра.
1885

На этой «волне» появился неожиданный для Левитана холст «Бульвар зимой» (1883) с мотивом сумерек. Решенный в серо—зеленой гамме тонов, он навеян жизнью Москвы. Его эскизное письмо передает свет уличных фонарей и окон домов вдали, поэтически преобразивший тихий уголок в центре большого города. Несколько позже создан рисунок «Тверская улица в Москве»", изображающий перспективу освещенной огнями фонарей, окон и витрин улицы с фигурами на тротуарах и экипажами. Появившийся
задолго до коровинской серии «парижских огней» он свидетельствует о чуткости Левитана к красоте родного города, к световой феерии его вечерней жизни.

Пример Поленова побуждая учеников решать сложные колористические задачи.

Константин Коровин

Левитан был поэтом русской природы, он был проникнут любовью к ней, она поглотила всю свою чувствительную душу, а его зарисовки были очаровательны и тонки. Странно, что он избегал человека в пейзаже.

5 Июля 1898

Сейчас я работаю меньше. В это время лета, как обычно, у меня какая-то апатия, большая часть дня тратила в лесу, на озеро, читала книгу. Устанет от чтения, вы посмотрите на воду, которая почти всегда интересна; Устали от воды - берут книгу и т. Д. В течение нескольких дней.

Чем старше вы, тем меньше и меньше общества вам нужно, хотя иногда это чувствует нехватку людей. Одиночество - это добро и страдание.

Еврейка в восточном покрывале. 1884

Влиянию Поленова живопись Москвы обязана появлением импрессионистических работ в творчестве его подопечных. В 1883 году созданы «Портрет хористки» К. Коровина и холст «Первая зелень. Май» Левитана. Свежий по колориту, пронизанный светом и воздухом, написанный мелкими подвижными мазками светлых красок, передающих прозрачность первой листвы, игру бликов на серо-коричневом плетне, на дорожке он полон пульсации жизни, юного восторга перед красотой и мощью вечной живой обновляющийся природы.

Первая зелень. Май.
1883

Вечер на пашне. 1883

Холст «Вечер на пашне» (1883) мотивом перекликается с известной работой М. К. Клодта «На пашне» (1872), но рассказ здесь вытеснен эмоциональным переживанием мотива —— спокойной шири полей с пятнышком церкви вдали и фигурой пахаря на верху пологого холма. Как и у Т. Руссо в картине «Пейзаж с пахарем», крестьянин за плугом изображен силуэтом на фоне неба, а весь первый план занимает масса вспаханной земли.

Низкого горизонта холст близок пейзажу М. К. Клодта «Вечерний вид в Орловской губернии» (1874). Используя ракурс и лаконичность формы, Левитан достиг в картине значительной степени обобщения, создав образ, воспринимающийся почти как символ родной страны.

Изучение проблем воздуха и света не стало для молодого художника самодовлеющим, а было инструментом в его постижении мира.

Между тем, пока Левитан работал в Саввинской слободе, 23 апреля 1884 года педагогический совет училища решил исключить его за непосещение занятий и выдать Диплом неклассного художника. Об этом Левитан узнал по возвращении в Москву.

В письме в совет преподавателей от 23 августа 1884 года он просит восстановить его в училище и разрешить работать на большую серебряную медаль. 24 августа его просьбу удовлетворили.

Старинные русские города и Москва, прежде всего, как бы спаяны в одно целое с окружающей природой. В Москве и ее окрестностях как бы сконцентрировано, что так широко разлито в исконно русских подмосковных и приволжских губерниях, то, что в нашем укладе жизни, в архитектурном строительстве так издавна гармонировало с природой и климатом». Столь же важную роль, как историко—культурная среда, в формировании,; Левитана—художника сыграли оба его педагога по МУЖВЗ. Сергей Глаголь верно писал: «Саврасов развил в нем способность не только видеть, но и чувствовать природу, научил схватывать в природе поэтический мотив, Поленов научил краскам, научил; подмечать красочную красоту природы и в самих красках находить стройный музыкальный аккорд». В 1884 году, покинув стены МУЖВЗ, Левитан вступил на самостоятельного творчества. Судьба ему отмерила всего немногим более полутора десятилетий жизни.

Лесная тропинка.
1884

Русского крестьянского мира„ ибо, подобно своим учителям и большинству сверстников, Левитан формировался как художник сельской природы, еще не затронутой болезнями современной городской цивилизации.

Саввинская слобода под Звенигородом. 1884

Работа в Саввинской слободе началась в 1884 году, когда Левитан приехал туда вместе со своим давним другом Переплетчиковым. Результатом плодотворной работы художника был целый цикл живописных произведений автора, одним из которых стала картина «Саввинская Слобода под Звенигородом».

Подводя итог ученическому периоду жизни Левитана, А. А. Ростиславов, автор первой крупной монографии о мастере, писал: «Как ни кошмарны эти годы в высшей степени важно, что они прошли в Москве и около Москвы где исключительно на всю жизнь складывались впечатления художника.

Зимой в лесу

1885

У церковной стены.

1885

Осиновая рощица. Серый день

1884

Левитан активно работает в Подмосковье, Крыму и на Волге создает первые значительные произведение ставшие шедеврами отечественной живописи. Он становится активным экспонент. ТПХВ и выставок МОЛХ, собиравших все самое интересное, что было в искусстве Москвы и России. Эти годы отмечены крепкими Дружескими узами с А. П. Чеховым.

1885—1890 годы — время творческой юности мастера. Он вступил в русскую художественную жизнь вместе с плеядой молодых живописцев, чьи поиски позже, в 1890-х годах, будут определять пути развития отечественного искусства.

Декорации Левитана, как и создания Васнецова, Поленова, Коровина, способствовали рождению новой эстетики театрального действа. Но Левитан по своей природе был станковистом. Работа по чужим эскизам, в принципах, противоположных принятым в станковой живописи, под руководством импульсивного Мамонтова тяготила его. Коровин вспоминал: «Левитан бросил писать декорации. Он сказал мне, что от этих огромных холстов у него болит голова и он видит ночью кошмары <...>. Я считал оперу высочайшим соединением искусств. "Да, — соглашался со мною Левитан. —— Пожалуй. Это красиво. Высоко. Но я хочу моих чувств и настроений — моих. И их я могу дать только в своей живописи, в своем холсте. Так — как я хочу"»"'—'. К тому же Левитана, как и всякого живописца—станковиста, явно мучила не только «подчиненная» роль художника в театре, но и «эфемерная» природа театральной декорации. Постепенно его связь с Мамонтовским кружком ослабевала.

Левитан был в числе учеников Поленова, с осени 1884 года принявших участие в оформлении первых спектаклей Русской частной оперы (РЧО) Мамонтова.

Лес.
1880-е

Березовая роща.
1880-е

Вскоре художник переехал в Бабкино. В выделенной ему бывшей бане он устроил мастерскую, стены которой быстро завесил свежими этюдами. С лета 1885 года в Бабкине, где Левитан нашел тепло и понимание, начинаются его постоянные дружеские контакты с А. П. Чеховым, их длительное и благотворное духовное взаимовлияние. Именно с этого времени, не без воздействия художника, совершенствуется мастерство Чехова —— лирика пейзажа. Три лета, проведенных в Бабкине (1885—1887), сыграли важную роль в творческих биографиях художника и великого писателя.

В апреле 1885 года художник пережил приступ меланхолии, волны которой случались у него уже в дни учебы в МУЖВЗ, о чем осторожно пишет К. Коровин.

Левитан — культурный, начитанный человек оказался «своим» в бабкинской компании. В кругу близких по духу людей раскрывалось обаяние Левитана, легко импровизировавшего и дурачившегося вместе с обитателями Бабкино. На закате на берегу реки разыгрывалась сценка из восточной жизни: Левитан выезжал на осле в бухарском халате и чалме, на него нападал Чехов в бедуинском костюме ‹: ружьем. Художник подружился с отцом Киселевой — В. П. Бегичевым, драматургом и бывшим директором Императорских театров Москвы, прозвавшим его Левиафаном. Чеховы называли Левитана крокодилом. А. П. Чехов сообщал «"Мне без Левитана скучно!" — вздыхает Бегичев, когда нет крокодила»…

24 Март 1896

Боже, как здесь хорошо! Представьте себе теперь яркую зелень, голубое небо, я скажу небесное небо! Прошлой ночью я поднялся на скалу и посмотрел с верхушки на море, и, вы знаете, что, - крикнул я и плакал. Вот где вечная красота, и именно там человек чувствует свое полное ничтожество!

В Крыму появилось около 60 пейзажей —— видов гор и побережья, улиц городов и отдельных построек, цветущих деревьев, запечатленных в разные моменты дня, в изменяющемся освещении. В них ощущается внимательное изучение «восточных» этюдов В. Д. Поленова. В «крымских» работах с особой силой проявился колористическнй дар Левитана. Большинство этюдов было написано им на бумаге, проклеенной раствором желатина.

Заработанные в театре Мамонтова деньги позволили Левитану совершить весной 1886 года первое длительное путешествие — в Крым.

Он ищет поэзию в обыденном. Каждый изображенный уголок имеет у него свой, неповторимый характер, свою «физиономию», свою особую интерпретацию. То это насыщенный обильной игрой света и тени импрессионистический пейзаж «Сакля в Алупке» с замечательными липовыми рефлексами на гранях белых камней, то аналитический этюд морской лагуны («Берег моря. Крым»), в котором автор изучает важные для себя проблемы соотношения единичного и общего, воздействия солнца на фактуру и форму гальки, то полная печальных раздумий картина разрушающегося древнего каменистого склона, живо зарастающего хвойной порослью «Крым. В горах».

Новый для художника мир полностью лишен романтических эффектов, ярких красок, блещушего солнца, «красивых» видов.

Сакля в Алупке.
1886

Нестеров

Никто из русских художников так и не почувствовал, не воспринял южной природы с ее опаловым морем, задумчивыми кипарисами, цветущим миндалем и всей элегичностью древней Гавриды. Левитан как бы первым открыл красоты Южного берега Крыма

Дворик в Ялте.
1886

На берегу моря.
1886

Тема уходящего времени, разрушения не однажды будет волновать художника. В ряде работ («В Крымских горах», «Татарское кладбище») в трактовке мотивов он достигает большой силы эпизма, перекликаясь в этом с Ф. А. Васильевым («В Крымских горах», 1873). Часть этюдов была переработана в картины — «Татарское кладбище», «У берега моря. Крым» и др. На юге Левитан много рисовал. В 1887 году журнал «Радуга» опубликовал его рисунки —— «Пристань в Ялте», «Татарская сакля», «Горный ручей» и «Улица в Ялте». Образцы лаконичной и выразительной графики, в лирическом ключе интерпретируюшие натуру, они были в меру экзотичны и информативны, знакомили жителей Центральной России и необъятной империи с бытом коренных жителей Крыма", со своеобразным обликом их жилищ и городов. В этом плане интересны листы «Горный ручей» и особенно —— «Пристань в Ялте», редкий в творчестве мастера, передающий колорит многонационального захолустного городка, еще не ставшего модным курортом.

У берегу моря. Крым.
1886

Несмотря на недопонимание критики, именно с «крымских» работ началось признание Левитана в среде московских художников. Поленов отмечал: «Чем больше я хожу по окрестностям Ялты, тем все больше я оцениваю наброски Левитана. Ни Айвазовский, ни Лагорио, ни Шишкин, ни Мясоедов не дали таких правдивых и характерных изображений Крыма, как Левиган»

Вернувшись из Крыма в конце мая, Левитан до конца июля отправился в Бабкино. Чехов горделиво сообщал знакомой: «Со мной живет Левитан, привезший из Крыма массу (штук 50) замечательных (по мнению знатоков) эскизов.

Письмо Чехову

Разочаровался я чрезвычайно. Ждал я Волги как источника сильных художественных впечатлений, а взамен этого она показалась мне настолько тоскливой и мертвой, что у меня заныло сердце и явилось мысль, не уехать ли обратно?

Постижение Волги было для художника постижением России. Он духовно взрослея, прикоснувшись к этой теме, но и страдал порой от сознания бессилия передать красоту и величие мира. Его первая поездка на Волгу состоялась весной 1887 года. Почему-то он поехал не в ближние от Москвы места Верхней Волги, известные красотами природы и древней архитектурой городов, а в мало кому известный Васильсурск. Левитан увидел великую реку не в самый лучший момент ее бытия —— стояли серые дни и лил непрерывно дождь‚ Волга вышла из берегов, затопив окрестности. Художник страдал от бесприютности и одиночества, обостривших все чувства. Громадное водное пространство, ему казалось, «просто убить может».

«Солнце спряталось за облако, стало пасмурно и широкая Волга представляется мрачною. Левитану нельзя жить на Волге. Она кладет на душу мрачность»135. Постепенно художник привык к окружающей природе, оценил ее своеобразную красоту, превозмог свое состояние, к этому времени поутихли природные стихии и он смог работать в своем привычном ритме. В Васильсурске им созданы пейзажи «Васильсурск», «На Волге», несколько одноименных этюдов «Пасека», а также «Сура с высокого берега», вскоре использованных в работе над полотном «Разлив на Суре» и др. Работая в новой для себя среде, Левитан много размышляет о богатстве, красоте и многоликости Божьего мира, о целях искусства.

Интересно, что подобные чувства испытал три года спустя и Чехов, плывший на пароходе:

Волга, этот важный исторический и культурный феномен в сознании русских людей, был новым для Левитана миром

Васильсурск.
1887

Разлив на Суре.
1887

Кувшинникова описала события тех дней —— попытку остановиться в селе Чулкове на Оке, окончившуюся‚ по сути дела, изгнанием художников, так как местные люди…; только никогда не видели «господ», но и были напуганы их занятием живописью, После этого обескураженная троица отправилась на пароходе до Нижнего Новгорода, а затем поднялась вверх по Волге до приглянувшегося ей Плеса. «Городок оказался премилым уголком, удивительно красивым, поэтичным и тихим. Художник и здесь оказался невиданной птицей. Пошли расспросы и разговоры: Кто? Как? Зачем? Почему? На базаре сообщались о нас все новости, что едим куда ходим и т.д.». Постепенно население Плеса и художники привыкли Друг к другу. работа над этюдами пошла в привычном ритме. Эта поездка на Волгу была продуктивной для Левитана. Им созданы: «На Волге», «Уголок в Плесе», «Внутри Петропавловской церкви в Плесе на Волге», «Пасмурный день на Волге», «Осень. Мельница. Плес» и др. Кроме того, он, переработав этюд 1883 года, написал новый вариант пейзажа «Первая зелень. Май» — шедевр отечественной импрессионистической живописи. В нем чище и ярче стали краски явственнее выражен мотив струения воздуха и яркого весеннего света. Холст понравился П. М. Третьякову и он приобрел его за 200 рублей.

Весной 1888 года художник совершил вторую поездку на Волгу. С начала весны по конец сентября он работал вместе со Степановым и Кувшинниковой в Плесе на Волге.

Весна 1887

Я никогда так не любил природу, никогда не был так чувствителен к ней. Я никогда не ощущал столько божественного, что излился во всем, но остался незамеченным многими людьми, потому что его даже нельзя назвать, поскольку он не поддается анализу, осмысленному любовью.

Без этого чувства не может быть настоящего художника. Многие не поймут, они назовут это, возможно, романтической ерундой - пусть они! Это благоразумие ... Но это мое понимание, источник глубоких страданий для меня.

Может быть, это более трагично, чем ощущать бесконечную красоту окружающей среды, замечать скрытый секрет, видеть Бога во всех вещах и не быть в состоянии распознать эти великие ощущения, осознавая их бессилие...

Кувшинникова

Невольно Левитан начал рассказывать об этой красоте, о том, что ее можно молиться как Бога и просить у нее вдохновения, веры в себя, и долгое время нас беспокоила эта тема.

Когда мы вернулись к себе, он уже был другим человеком, как будто в Левитане произошел поворотный момент. Он снова повернулся к бледному монастырю в сумерках и задумчиво сказал:
- Да, я считаю, что когда-нибудь это даст мне большую картину.

Уголок в плесе.
1888

Вечер на волге. 1887

Этот холст суммирует его впечатления от первой поездки в Васильсурск в 1887 году. Полотно отразило объявшее художника тогда чувство одиночества, потрясенности грандиознымпростором реки с пустынными берегами и бездонным небом над ней. Выразительна сумрачная гамма темных тонов с тревожно и тоскливо мерцающими отсветами закатного неба на глади воды. Вместе с тем гармонией своих красок, отражающих господствуюшее в пейзаже настроение

Главным событием 1889 была третья поездка на Волгу, вновь в Плес, где художник вместе со Степановым и Кувшинниковой прожил с лета по октябрь.

«Вечер, Золотой Плес», «Березовая роща» принадлежат к высшим достижениям национальной живописи Х1Х века. Ясные, позитивные по мировидению‚ они вызвали одобрение А. П. Чехова: «Знаешь, на твоих картинах даже появилась улыбка». По Москве сразу пошли слухи о том, что «Левитан привез удивительные этюды из Плеса», что он «шагнул громадно за это лето». Е. Д. Поленова, побывавшая в его мастерской, сообщала: «Очень много и очень хорошо он работал нынешним летом... Много интересных работ. Думаю, что картины, с которыми он выступит на нынешней выставке, дадут ему имя».

Благодаря этому ему удалось так убедительно и обобщенно передать единство световоздушной среды. А. А. Ростиславов вспоминая первые впечатления от картины, писал, что этот пейзаж «очаровывал совершенно новой нежностью настроения в изображении тихого городка на берегу Волги в тихий слегка сумеречный вечер.

Деревенская церковь в Плесе. 1888

Одновременно там работали москвичи В. Н. Бакшеев, С. А. Виноградов, М. Х. Аладжалов, Е. М. Хрусталев:, для которых общение с Левитапом было своего рода школой. Творческая и дружная атмосфера, сопровождавшая художника в этой поездке, способствовала появлению проникновенных лирических образов родной природы. Из Плеса он привез работы —— «Вечер. Золотой Плес», «После дождя. Плес», «Золотая осень. Слободка», «Баржи», «Тихая Волга», «Осень» и др. Левитан дописал начатый в 1885 году Бабкине пейзаж «Березовая роща». Навеянные Волгой холсты «После дождя. Плес»

Вечер, Золотой Плес. 1889

В полотне «Вечер. Золотой Плес» выбран высокий горизонт, дающий возможность обозреть окутанную легкой пеленой вечернего тумана умиротворенно, величаво текущую реку в холмистых зеленых берегах и уютно расположившийся «заштатный» городок Плес. Со своими невысокими домами и изящными церквями он кажется органичной частью этого осиянного золотистым светом мира, полного гармонии и покоя, беспредельности.

Как сообщает Кувшиныикова, и это подтверждают работавшие в Плесе художники—москвичи, Левитан писал холст «Вечер. Золотой Плес» по утрам, вспоминая вечерние впечатления.

Представьте себе следующий беспрерывный пейзаж: правый берег, нагорный, покрыт чахлыми кустарниками и, как лишаями, обрывами. Левый... сплошь залитые леса. И над всем этим серое небо и сильный ветер. Ну, просто смерть <...> Мне страшно тоскливо...

После бури. 1887

Березовая роща. 1885-1889

Исключительная творческая атмосфера лета 1889 года подвигла художника на создание шедевра отечественной импрессионистической живописи —— картины «Березовая роща». Его очаровала поэтическая прелесть тихих, полных света белоствольных рощ на холмах Плеса. Выбранная фрагментарная композиция, секущая верхушки, стволы и ветви деревьев, вызывает замечательный эффект «соучастия», присутствия зрителя, в этой пронизанной движением, обильной игрой света и тени среде, где стройные деревца то соединяются в грациозные, тенистые группы, то легко и свободно «разбегаются»
сияя густой листвой на открытом солнце, среди пахучей травы.

После дождя. Плес.

1889

Золотая осень. Слободка.

1889

Тихая обитель

1890

Константин Коровин

Левитан часто впадал в меланхолию и часто плакал. Иногда он пытался читать что-то, что могло бы вызвать страдания и печаль. Он убедил меня прочитать вместе: «Мы найдем настроение, это так хорошо, так грустно - душе нужны слез..."

Со второй половины мая художник вместе с Кувшинниковой все лето работал в деревне Затишье Тверской губернии. Время проходило в увлекательных занятиях живописью, в наслаждении музыкой и литературой, а на этот раз — и в общении с Ликой. Кувшинникова вспоминала: «Левитан страстно любил музыку, чутко понимал ее красоту, и не раз проводили мы целые вечера за музыкой. Я играла, а он сидел на террасе, смотря на звезды и отдаваясь своим думам и мечтам <…>. Много, много было пережито нами вместе и переживалось все так поэтично, весело, под пение, музыку и вечные беседы и споры об искусстве...». В письме Чехову из Затишья Левитан писал: «В предыдущие мрачные дни, когда охотно сиделось дома, я внимательно прочел еще раз твои "Пестрые рассказы" и "В сумерках", и ты поразил меня, как пейзажист. Я не говорю о массе очень интересных мыслей, но пейзажи в них верх совершенства.

Художник три месяца провел в Болдино, а друзья хлопотали о его делах. В декабре Левитан вернулся В Москву, а Кувшинникова, вспоминает Донской, «устроила по этому случаю празднество — необыкновенно радостное оживленное, веселье».

В сентябре 1892 года с Левитаном во второй раз случилось несчастье на религиозной почве - он был выселен из Москвы как еврей, и этому не могла воспрепятствовать даже его всероссийская известность на поприще искусства.

1890-е годы, четвертое и последнее десятилетие жизни Левитана, были временем его творческой, зрелости. Год за годом будут появляться важнейшие картины мастера отмеченные широтой замыслов и монументальностью образов, становившиеся событиями трудной жизни России и фактами истории отечественной живописи.

Тени. Лунная ночь.
1880-е

Константин Коровин

Летом Левитан мог лежать на траве весь день и смотреть в небо. «Как это странно, и это ужасно, - сказал он мне, - и насколько хорошо небо, и никто не смотрит». Какая тайна мира - земля и небо. «Нет конца, никто никогда не поймет эту тайну, как смерть, - в ней есть что-то небесное - музыка».

У омута. 1892

Заканчивал художник холст
«У омута» в московской мастерской. Изображен расположенный у края леса пруд со старой плотиной. Гаснет вечерняя заря. Темные облака бегут над погружающимися в ночь густыми зарослями. Дорога от плотины скрывается в их глубине, кажется полной подстерегающих человека тайн и опасностей. Свет неба тревожными искрами мерцает на струях быстро стекающей воды слева и мягко, завораживающе сияет на спокойной глади правой части пруда, от сгущающейся черноты лесных теней кажущейся бездонным «гиблым местом».

Все лето с середины мая Левитан работал вместе с Кувшинниковой в имении «Городок» Владимирской губернии, близ станции Болдино на реке Пекше.

С середины марта по конец июня Левитан совершил вторую поездку за границу с целью лечения, посетив Вену, Ниццу, курорты озера Комо и Париж. В непривычной для себя среде он постоянно трудится создав отмеченные свежестью взгляда этюды «Корниш. Юг Франции», «Озеро Комо. Италия» и др. Позже они будут переработаны в картины. При этом мастера волнуют не яркие краски юга. Изображая маленькие городки, появившиеся некогда у подножья исполинских гор или на нависающих над морем скалах, он поэтизирует красоту Божьего мира и его разнообразие, восхищается духом человека и его творческими возможностями. Между тем и здесь художник тоскует о Подмосковье, где всегда в это время он уже интенсивно работал, мысли о родине обострили его патриотические чувства: «Воображаю, какая прелесть теперь у нас на Руси — реки разлились, оживает все... Нет лучше страны, чем Россия! Только в России может быть настоящий пейзажист!».

Там появились этюды «Ржаные поля», «Берег реки», «Под вечер» и др. В имении Сушнева на Пекше написан холст «Лесистый берег. Сумерки», в котором впервые у художника появился в будущем любимый им мотив упругой, открытой вправо дугообразной линии берега реки. В окрестностях «Городка» родился замысел классического полотна художника — «Владимирка». Хотя Кувшинникова сообщает, что картина написана в несколько сеансов прямо с натуры‚ дошедший до наших дней этюд и свидетельства о существовании эскиза убеждают в том, отмеченная свежестью письма и тонкостью колорита картина создавалась традиционно - по подготовительному этюду и разработанному эскизу.

Владимирка. 1992

Более глубоко о «Владимирке» писал М. С. Корелин «Иные стремятся схватить типичный русский пейзаж, понимая его так, как некогда характеризовал его Некрасов:
"не весела ты, родная картина". Крупным художникам и здесь удается придать настроением поэтический колорит унылому пейзажу. Такова, например, "Владимирка" г. Левитана пейзаж невеселый; но широкий простор, бесконечная даль чудно перенесенные на полотно, вызывают в душе зрителя такую же поэтическую грусть, как заунывная русская песня».

В начале 1894 года художник чувствовал себя очень плохо, установил у него тяжелое поражение аорты и неврастению.

Близ Бордигеры. На севере Италии.
1890

Над вечным покоем. 1994

Картина «Над вечным покоем» была представлена публике и критике 6 марта 1894 года на ХХН выставке Товарищества передвижников в Петербурге. К этому моменту она уже была приобретена П. М. Третьяковым. Отклики о полотне и одновременно экспонированных работах художника, отмеченные противоречивой трактовкой одних и тех же явлений и деталей, отразили неподготовленность критики и публики к восприятию философской эпической лирики в пейзажной живописи, новых поисков в искусстве преображения натуры с помощью ракурсов и других композиционных приемов.

Озеро Комо.
1994

Портрет
Кувшинниковой

1888

Портрет
А. П. Ленского

1885

Портрет
Н. П. Панафилина

1891

Поздно вечером 2 января он приехал в Мелихово вместе с Т. Л. Щепкиной-Куперник‚ уговорившей его на эту поездку?". Утром следующего дня художник отправился в Москву, оставив визитку со словами: «Я рад несказанно, что вновь здесь у Чеховых. Вернулся опять к тому, что было Дорого и что на самом деле и не переставало быть дорогим». Некогда близкие друзья за прошедшие годы сильно отдалились и не совсем понимали друг друга, о чем свидетельствует лишенное тепла, назидательное по тону письмо Чехова Суворину: «Был я у Левитана в мастерской. Это лучший русский пейзажист, но, представьте, уже нет молодости. Пишет уже не молодо, а бравурно. Я думаю, что его истаскали бабы. Эти милые создания дают любовь, а берут у мужчины немного: только молодость. Пейзаж невозможно писать без пафоса, без восторга. А восторг невозможен, когда человек обожрался». МСЖДУ тем Левитан переживал в это время высокий духовный подъем, стоял на пороге важных свершений. Правда, истинная его величина живописца еще не всеми была понята даже в близком ему литературно—художественно—артистическом окружении.

1895 год, насыщенный важными событиями в творчестве и жизни мастера, начался его примирением с А. П. Чеховым.

В середине марта в имении А. Н. Турчаниновой «Горка» написаны картина «Март», этюды «Весна, последний снег» и «Ранняя весна». Холст «Март» до сих пор не утратил яркости и чистоты красок, своего первенствующего места если не в истории отечественного искусства, то в душах людей, способных чувствовать красоту родной земли, тина живо и непосредственно передала радость человеческого сердца по поводу новых красок и свежих запахов, бодрого воздуха оживающей природы. Мастерски запечатлен краткий миг в ее жизни - тает на солнце, покрываясь множеством драгоценных рефлексов, снег с по-весеннему длинными и чистыми голубыми тенями, тянутся в синеву неба тонкие розово—золотистые веточки берез, по которым уже пульсируют соки жизни, приободряются вечнозеленые сосны и ели, греется на солнце трудяга-лошадка, распахнул дверь навстречу весне старый дом.

Многочисленные, разнообразные по темам картины мастера 1895 года, кажется, были в некоторой мере «работой над ошибками», реакцией на критику — на обвинения в приверженности минорным настроениям, этюдизму. Большую часть работ 1895 года отличали солнечность, дух оптимизма.

Март.
1885

Весна, последний снег.
1885

К моменту появления картины Левитана уже существовали полная интимной прелести «Золотая осень» (1886/87) И. С. Остроухова и захватывающая размахом пространства, «объективная» по интерпретации мотива «Золотая осень» (1893) В. Д. Поленова. Левитан писал полотно в мастерской, сохранив свежесть впечатлений от натуры. Он имел изумительную зрительную память. Мастер создал сложную по настроению картину «пышного природы увядания» с рощей, одетой «в багрец и золото», с березами, сбегающими с пригорков, с медленно текущей, «стынущей» рекой, отражающей прохладу небес, с изумрудной зеленью озимых и избами вдали. Яркие краски, энергичное широкое письмо передают красоту мира, пронизанного солнечным светом.

Осенью, вплоть до начала октября, мастер трудился над полотнами «Золотая осень», «Осень, вблизи дремучего бора» и др. Третье знаменитое произведение 1895 года, холст «Золотая осень», пронизывает та же энергия цветовых контрастов, кладки красок, что и пейзаж «Март».

Ручей

1899

Папоротники в лесу.

1885

Осенний пейзаж с церквью

1890-е

Константин Коровин

Левитан был разочарованным, всегда грустным. Он жил как-то не совсем на земле, всегда погружался в тайную поэзию русской природы. Он говорил со мной с грустью: художника не любят, он не нужен.

Полон солнца и надежд пейзаж «Весна. Большая вода» (1897). Его основой послужил ряд этюдов, фиксирующих мотив в разных погодных условиях и освещении. Созданный художником образ соединяет лиризм мировидения и аналитическое начало в создании ясной композиции, в четком членении планов, в естественности и красоте группировки деревьев. В этом холсте с его живой, асимметричной композицией, со свойственным ему рафинированным ажуром линий, гармонией единичного и целого музыкой отражений есть подлинная «весна света». Картина положила начало устойчивой традиции в отечественной пейзажной живописи, подхваченной членами Союза русских художников и младшими передвижниками, донесшими ее до середины ХХ столетия. Особенно мотиву половодья с деревней на берегу и подтопленными сараями будет предан В. К. Бялыницкий—Бируля.

В этот свой третий выезд, длившийся два месяца, он посетил Вену, где осмотрел выставку Сецессиона, Северную Италию (Нерви, Портофино), Швейцарию (Курмажер) и Германию (Бад—Наухайм). Он постоянно читал (в том числе запрещенные в России книги) и много работал. Вскоре он уже затосковал по России‚ о чем писал Н. А. Касаткину: «Зачем ссылают сюда людей русских, любящих так сильно свою родину, свою природу <...>. Неужели воздух юга может и в самом деле восстановить организм, тело, которое так неразрывно связано с нашим духом, с нашей сущностью! А наша сущность, наш дух может быть только покоен у себя, на своей земле, среди своих». В Швейцарии он был захвачен видом Альп. Рискуя здоровьем, мастер поднимался высоко в горы, чтобы писать этюды. Состояние его сердца резко менялось, отражаясь на работоспособности. Постоянную тревогу вызывало и известие об обострении туберкулеза у Чехова. В путешествии им созданы этюды: «Крепость. Италия», «Альпы», «Цепь гор. Монблан», «В Альпах весной» и др.

В начале апреля 1897 года художник отправился на лечение за границу.

С 1896 осени по декабрь мастер тяжело болел.
Чехов записал в дневник:
«У Левитана расширение аорты. Носит на груди глину.

Дорожка.
1890-е

Иссак Левитан

Моя болезнь держит меня, но пора отправиться в деревню давно. Теперь это хорошо. Жаль, что я пропустил проект. Ничего, и ранняя зелень хороша ... тонкая, с розовыми и фиолетовыми полутонами. Чрезвычайная слабость. В первую очередь необходимо почувствовать эту мелодию.

Северный ветер. Волга 1895

Заканчивал художник холст
Полотно очень долго писалось, и было завершено только тогда, когда все упорные труды и поиски дали свой результат. А результат стоил того, ведь работа получилась очень глубокой и выразительной. Эта картина является одной из немногих его картин, которые вышли на редкость оптимистичными, что не может не радовать зрителя знакомого с его творчеством, и по сей день.

В сентябре умер А. К. Саврасов. Двадцать восьмого сентября Левитан участвовал в его похоронах.

В отличие от работ предшествующих лет с улицами спящих деревень, с березами вдоль большой Дороги художник ограничился менее эффектными мотивами, статичным и монументальным композиционным решением. В основу этих прославленных картин, как некогда у Ж. Ф. Милле («Стога», 1872), который был близок Левитану своей некой набожной истовостью в поклонении природе, легли простые виды осиянной лунным светом деревенской природы со следами крестьянского труда - скошенный луг со стогами сена, огороженный двор с сараем, сосной и горками травы на лужке. Мастер опоэтизировал этот живущий вековыми традициями мир, создал образы, полные очарования И торжественного покоя, в них эпика неразрывно сочетается с лирикой. Это достигнуто благодаря обобщенной, лаконичной и одухотворенной форме пронизанной музыкальностью ритмов форм и цветовых оттенков. Те же черты свойственны акварели «Туман. Осень», своей тонкостью, интересом к «зыбким» состояниям натуры сближающейся с образами К. Коро.

П. В. Сизов вспоминал: «В хмурый и дождливый день хоронили Саврасова. Публики не было, да ее и не ждали. Собрались только художники да зеленая молодежь художественных школ. Неделей позже «Русские ведомости» опубликовали статью Левитана «По поводу смерти А. К. Саврасова». Она переросла рамки жанра некролога и представляла собой монографическую публикацию о полузабытом в те дни художнике. Левитан определил значение творчества своего учителя для русского пейзажа: «С Саврасова появилась лирика в живописи пейзажа и безграничная любовь к своей родной земле <...>. Саврасов создал русский пейзаж. и эта его несомненная заслуги никогда не будет забыта в области русского художества». Левитан подчеркнул. что Саврасов первым перестал выбирать для своих картин исключительно красивые места родной земли, а, наоборот, старался отыскать в самом простом и обыкновенном те интимные, глубоко трогательные, часто печальные черты, которые так сильно чувствуются в нашем родном пейзаже и так неотразимо действуют на душу…. Следует отметить` его этим принципам следовал и сам Левитан. А еще от своего первого педагога он унаследовал интерес к учащейся молодежи - он очень внимательно осматривая работы учеников на выставках и некоторые из них покупал.

Самые совершенные лунные пейзажи 1899 года — «Сумерки. Стога» и «Сумерки» несут в себе позитивную идею гармонии человека и природы.

Осенний пейзаж.
1895

Сумерки. Стога.
1999

Здесь Саврасов, он великий художник - и что? Я был у него дома, его тоже не любят дома. Все против, он чужд даже среди своего народа.
Писателя легче понять, чем художника. Мне говорят родственники - загородные дома, платформа, поезд или цветы, Москва.
И все, что вы пишете, это серый день, осень, небольшой лес, кому это нужно? Это скучно, это Россия, а не Швейцария, какие здесь пейзажи? О, я не могу с ними поговорить. Я умру - ненавижу ... »

А. А. Ростиславов писал о работах этого времени: «Никакому рассказу не поддадутся столь трогавшие характерно левитановские картины, вроде <...> "Сумерек" <...>, где нет ничего, кроме кусочков поля, изб и неба. Все эти вещи, как и многие другие, были тонкими, обдуманными, иногда даже выстраданными картинами, между тем именно по поводу их начали поговаривать даже в художественных кругах, что Левитан после своих крупных картин ограничивается "этюдиками", удивляться, что он не находит "сюжетов", даже сожалеть о художнике>>. И. Э. Грабарь напишет в своей «Истории русского искусства»: «После долгих блужданий и исканий ему удалось найти чрезвычайно простые формы и он почти с лаконизмом японской гравюры дает главный остов своей идеи и синтез своего чувства.

Луг на опушке леса

1898

Лунная ночь

1899-1990

В середине февраля он писал Чехову: «Сегодня еду в Питер, волнуюсь, как сукин сын, — мои ученики дебютируют на передвижной. Больше чем за себя трепещу!». Весной он работал с подопечными на этюдах, на этот раз в Химках. В начале мая мастер промок под дождем, простудился. П. В. Сизов вспоминает: «Сюда Исаак Ильич приезжал уже больным. Он похудел, в глазах его была тоска. Но иногда он привозил газеты и читал художественные рецензии; московские художественные рецензии — красота! Комментарии его непередаваемы. Неудержимый хохот царил тогда на наших ассамблеях. Но все это было одно прощание и все эти последние дни он не расставался ‹: великой книгой раздумий, книгой о жизни и смерти — Марка Аврелия <...>. Он никогда не касался этюдов, но на этот раз прописал этюд одной ученице. Она решила хранить его, как дорогое воспоминание. "Ну, друзья мои, долг велит нам расстаться... Вот мой последний завет". И, отводя в сторону каждого, он долго беседовал, давал советы, просил делать... Отъезд его был торопливым».

В последние полгода Левитан продолжат вести обычный для него, насыщенный, когда не болел, образ жизни — работал в своей удобной мастерской над монументальными замыслами, преподавал, участвовал в мероприятиях МОЛХ, встречался с Чеховыми и друзьями-художниками.

Таким образом, он являлся членом сразу двух И разных по своей эстетической ориентации художественных обществ. Через несколько дней в беседе с журналистом И. Лазаревсшитм художник изложил свои взгляды на ситуацию в отечественном искусстве: «Я придаю большое значение той кучке наших молодых художников, несомненно, талантливых в высшей степени, а главное, очень культурных и образованных людей, что группируются около С. П. Дягилева и его отличного, такого нужного журнала "Мир искусства". Я всей душою с ними и за них. Мое чутье художника предсказывает мне, что от них в русском живописном искусстве будет много нового, высокого, подлинно художественного <...>. Мое глубокое убеждение, что "передвижники" своим "нарочитым" художеством, непременными его умственностью, "положительностью" и нравоучением на много лет, —— на столько, сколько лет существовали они с блеском и помпой,— остановили в русском обществе естественную потребность к истинному свободно—прекрасному... <...> С ужасом думаю о той трудности, которую надо будет преодолеть молодым художникам-дягилевцам в борьбе с наследием, оставленным им передвижниками».

Двадцать четвертого февраля Левитан участвовал в важном событии в истории национальной культуры — в организационном собрании объединения «Мир искусства» в Петербурге.

Левитан продолжал активно преподавать

Костер.
1890-е

Последние лучи солнца.
1899

Его посетил приезжавший из Ялты Чехов. Уже из Крыма он тревожится: «Как Левитан? Меня ужасно мучает неизвестность»455. Турчанинова сообщала ему: «С Вашего отъезда температура каждый День поднималась до 40, вчера 41 <…>. Сегодня утром температура пала до 36,6. Вздохнули мы, но к вечеру опять поднимается <…>. Ужас закрадывается в душу, но я не унываю. Не верю, что не выхожу». П. В. Сизов вспоминал: «За месяц до смерти он говорил: "Я много выстрадал, многое постиг и многому еще научился за время моей болезни" <…>- Он посылал <...> узнать, где мы, что с нами, просил сообщить о его желании повидать нас».

Художник слег. Из Петербурга приехала Турчанинова для ухода за больным и неотступно находилась при нем.

Избы.
1899

Озеро. 1899-1900

Над этим полотном художник работал невероятно долго и главное вдохновенно. Для него он делал множество этюдов и эскизов. Очень часто ездил на озера в Тверской губернии, которые и стали натурой его шедевра.

Вокруг дома, в котором была мастерская, во дворе росла густая сирень. Она была еще вся в цвету и удивительно благоухала, наполняя ароматом и мастерскую, и комнату рядом, где лежал Левитан. Смерть не могла изменить это лицо, и при жизни поражавшее всякого, кто к нему приближался так бесконечно много было в нем духовного. Смерть только сковала эти черты. Точно выточенный из камня спокойный красивый профиль, большой умный лоб еще раз говорят нам о том, как много, много мы потеряли.

Он умер в Москве 22 июля 1900 года. В тишине поздних летних сумерек неподвижно лежало на кровати его исхудалое тело.

Она включала 146 произведений из частных собраний и мастерской Левитана. Посмертная выставка вызвала отклики Сергея Глаголя («Курьер»), П. Г е («Жизнь»), М. Сыркина («Восход») и др. журнал «Мир искусства» издал первый альбом с 26 гелиогравюрами с его картин. Одновременно в Москве вышел «Сборник на помощь учащимся женщинам», включивший ценные воспоминания С. П. Кувшинниковой о Левитане, друге и учителе.

В 1901 году в Петербурге и Москве состоялась инициированная коллегами художника по объединению «Мир искусства» его посмертная выставка.

Коротка была эта жизнь, тяжела была она. Нужда и бедность, болезнь и страдания, неутомимый труд и постоянная работа мысли — вот чем полна была его жизнь. Но все эти тягости и невзгоды жизни нисколько как будто не отражались на Исааке Ильиче. Изящный и спокойный, мягкий и нежный, образованный и элегантный, он поражал всякого своим замечательным лицом с чудным вдумчивыми глазами, в которых святилась редкая и до крайности чуткая поэтическая душа.